Сегодня вниманию заинтересованного читателя предлагаются две редкие статьи, объединённые именем Ристо Богданова.

Первая из публикуемых статей - биографический очерк, написанный известным карельским писателем Н.М. Яккола и основанный, главным образом, на воспоминаниях о личных встречах (частично этот материал использовала Д.С. Шахтарина, рассказывая о знаменитом земляке в своей статье "Рунопевческая Войница").

Н.М. Яккола пишет о Богданове как о человеке исключительно одарённом, самостоятельно мыслящем, призванием которого было изучение народного творчества и народное просвещение.

Ещё осенью 1833 г. Элиас Лённрот, возвращавшийся на родину под впечатлением встречи с войницкими рунопевцами, заметил, что работа по изучению диалектов "разных финских племён" существенно продвинулась бы, "если бы выделить из каждого племени двух-трёх молодых людей и дать им научное образование" [9, с. 113]. Фактически эта идея получила развитие только через 90 лет, после революции, когда доступ к образованию и культуре был открыт не "двум-трём", а миллионам людей. И Ристо Богданов стал "первым местным жителем северной Карелии, начавшим, по своему почину, собирать и исследовать фольклор, в котором так чудесно отражалось прошлое народа" [4, с. 101], народа, который до революции являлся всего лишь "носителем" рун, не осознававшим их культурного значения ни в национальном, ни в мировом масштабе.

Названия большинства (немногочисленных, к сожалению) работ Богданова говорят сами за себя - "Забытая могила (памяти народного певца-сказителя Михаила Архиповича Пертуева)" [10], "Свадьба Ухтинской Карелии" [11], "К вопросу о состоянии народного творчества в Карелии: по материалам Северо-Западной этнологической экспедиции Академии Наук" [12].

В 1928 г. в Петрозаводске вышел "Список населённых мест Карельской АССР" [13], при подготовке которого коллективом под руководством Г.Х. Богданова была выполнена работа, состоявшая "в выявлении и транскрибировании с учётом особенностей местных говоров названий мест, населённых исключительно карелами" [13, с. X]. Иначе говоря, было зафиксировано исконное, настоящее звучание карельских топонимов (причём при записывании названий населённых мест Ухтинского уезда Богданов базировался на своих собственных записях [13, с. XI]). Сегодня, когда в местной и республиканской прессе обсуждается вопрос о возвращении на дорожные указатели и карты карельских (именно карельских, а не финнизированных) названий, значение этой работы трудно переоценить.

Статья Г.Х. Богданова "Трудящиеся Ухтинского района в борьбе за власть труда" (вторая публикуемая здесь статья) на первый взгляд как будто выпадает из общей тематики его работ. Но бывший командир партизанского отряда, конечно же, не мог не написать о событиях 1918-1921 гг. в Ухтинской Карелии, в которых лично сыграл заметную роль. И потом, в сущности, эта статья тоже о народном творчестве - в данном случае в военно-политической области.

Статья эта, как говорится, сложной судьбы. Она вышла в 1927 г., в то время, когда ещё можно было анализировать недавние события по существу, во всей их противоречивости (впрочем, отдельные хронологические коррективы уже присутствуют). Позже, когда история революционного периода приобрела законченный, "скрижальный" вид, статья Богданова была успешно "забыта", поскольку были вычеркнуты сами реальные события вокруг "Ухтинской республики", события ключевые, имевшие самое непосредственное отношение к рождению карельской автономии.

Сегодня на работу Богданова ссылаются как на источник о действиях партизан [6, с. 425, 432], поругивают за однобокость ("решение об отделении от России принимали лишь кулаки" [14, с. 9]), однако оригинальную статью, как оказалось, не так-то просто найти. Можно сказать, что в своё время статья Богданова была сочтена "недостаточно советской", тогда как сегодня она кажется "избыточно советской".

Если уж и говорить о недостатках, то, на мой взгляд, к ним следует отнести слишком серьёзное, доверчивое отношение Богданова к решениям съездов (как Кемского, так и Ухтинского), происходившее от элементарной нехватки информации. Может быть, автор рассчитывал на то, что лишь откроет дискуссию и вслед за его пионерской работой последуют исследования профессиональных историков, которые со всей дотошностью разберут тему...

Однако второй шаг последовал только через 40 лет. И сделал его на страницах романа "Водораздел" Н.М. Яккола, младший товарищ Богданова, в 1920-м - тот самый 15-летний юноша из Кивиярви, которого Ристо так впечатлил своим маузером...

А. Афиногенов

Вечером никто в деревне не отважился выйти с неводом на озеро. Даже мальчишки сидели дома, хотя окуни "играли" и даже выпрыгивали из воды. В ту ночь мало кому удалось уснуть. Под утро в деревню начали прибывать беженцы - мужчины и женщины с детьми. Они сказали, что около дороги у Вялиахо видели двух убитых.

В такой же панике бежали позапрошлой осенью через нашу деревню Кивиярви к границе остатки экспедиции Мальма, разгромленной Карельским добровольческим отрядом². Но ведь эти беженцы были жителями Ухты, Вокнаволока, Пирттигубы и Ювалакши. Что же случилось?

Обстановка, сложившаяся в то время в северной Карелии, была настолько сложной, что простому крестьянину было трудно разобраться в происходившем. Власть менялась иногда дважды в год.

Красные наступали по Мурманской железной дороге, но осенью 1919 года они были ещё далеко. Англо-американские интервенты хотели бросить Карельский отряд на медвежьегорский участок фронта против красных, однако удалось отправить - да и то насильно - лишь небольшую часть отряда. Большинство бойцов, захватив оружие, ушло в лес или разбрелось по домам. Карельский добровольческий отряд, насчитывавший три тысячи человек, фактически развалился.

Этим воспользовались белофинны. Они снова начали засылать разных магистров и миссионеров - "пробуждать соплеменников". Приходили без винтовок и белых повязок на рукаве. Им удалось найти в Ухте и в некоторых других селениях несколько "братьев по духу" и вместе с ними основать так называемое Ухтинское "правительство".

Примерно к этому времени англо-американские интервенты убрались восвояси. Но Беломорье осталось в руках миллеровцев. Русские белогвардейцы намеревались мобилизовать в свою армию и карел - сражаться против красных, но карелы и на этот раз не согласились. Между Ухтинским "правительством" и миллеровцами началась своеобразная война. В Кестеньге карелы обезоружили 80 белогвардейцев, прибывших проводить насильственную мобилизацию, и отправили их в Ухту. Начались "мирные переговоры" ³. Спустя два дня пленных отпустили. Конечно, это была всего лишь семейная ссора: ведь и те и другие были белыми.

Через некоторое время в Ухту вступил отряд красноармейцев. Ухтинское "правительство" бежало, но только что созванное им в Ухте "провинциальное собрание" продолжало заседать и вырабатывать "законы". Командир отряда красных Сонников ⁴, работавший впоследствии секретарем Петрозаводского горкома партии, пришёл на заседание этого "парламента" и выступил с речью. Бородатые старики были немало удивлены, когда человек в шинели, с длинными волосами и красной лентой на шапке стал говорить им по-карельски о том, что с тиранией богатых в России покончено, что власть отныне принадлежит рабочим и крестьянам, что теперь не будет ни угнетения, ни эксплуатации. Сонникову приходилось ранее у себя на родине, в средней Карелии, бывать на волостных сходках, и, по-видимому, ухтинский "парламент" он принял за такой сход и не разогнал его.

Начиналась весенняя распутица. Опасаясь остаться без продовольствия, отряд красных возвратился в Кемь. Едва он скрылся за Среднее Куйтто, как "правительство" вернулось на лошадях через Верхнее Куйтто в Ухту. Оказалось, что оно бежало не за границу, а... в Вокнаволок ⁵.

А вот теперь ему снова пришлось бежать, так как по реке Кемь на лодках приближался полк красноармейцев. Само Ухтинское "правительство" с основными силами своей "армии" оставалось ещё в Вокнаволоке, а беженцы, прибывшие утром в Кивиярви, были как бы авангардом отступавших. Почти не задерживаясь здесь, они поспешили к границе. Остались из них лишь те, кто имел оружие, и сразу же принялись копать окопы. Жители деревни немедленно попрятались кто куда. Из укрытия они видели, как "вояки" вдруг побросали лопаты.

Вскоре деревенские мальчишки начали осторожно выходить из укрытий. И вдруг со стороны Пюлехто грянуло "ура".

Первым в деревню ворвался, размахивая маузером, молодой парень. Это был Ристо Богданов из Войницы.

Отправив разведку и заслон на границу, Ристо сел на камень во дворе Рийон Матти, вытащил из кармана тетрадку и стал набрасывать план местности. Вокруг него тотчас собрались мальчишки. Я тоже подошел. Нас влекло к нему скорее всего то, что из всех, так внезапно появившихся в деревне - и знакомых, и не знакомых, - он самый молодой. Ему было девятнадцать. И ещё то, что у него был маузер. Откуда он у него?

Ещё зимой ухтинские "правители" организовали краткосрочные курсы, главной целью которых, конечно, являлось воспитание молодых карел в духе профинского национализма. Поступил на эти курсы и Ристо Богданов. Но когда стали подходить красные войска и курсантов вооружили, Ристо, получив маузер, сбежал в родное село Войницу, где собрал мужиков и организовал отряд красных партизан. И вот теперь этот отряд ворвался в Кивиярви, а его молодой командир сидит на камне и вычерчивает карту.

- Вон там Вашонвуара, - поясняю я ему. - А это Пуахкомиенвуара, до неё три версты. А там Илвесвуара...

- Я знаю, - отвечает Ристо.

Несколько часов назад они по лесам подошли к Илвесвуаре и встретили у этой сопки другой партизанский отряд. Оказывается, мужики нашей деревни, достав спрятанные винтовки, которые они принесли из Карельского добровольческого отряда, ушли в лес. Теперь эти винтовки пригодились. Это из них стреляли вчера у Вялиахо. С этими, выпущенными в Англии, винтовками русского образца мужики из Кивиярви и Ладвозера лежали ночью около Пуахкомиенвуары в засаде у дороги, по которой бежали белые из Вокнаволока, но огня они не открыли: среди отступавших были женщины и даже дети.

За очень короткое время классовое размежевание в карельских деревнях обострилось настолько, что часть крестьян считала себя красными, другая - белыми. Правда, их отношения ещё не достигли той непримиримости, которой они отличались несколько позднее, во время бандитского мятежа. Поэтому первой волне бежавших из Карелии белокарел и белофиннов удалось уйти за границу. Основные силы Ухтинского "правительства" оставались пока в Вокнаволоке.

Ристо Богданов пошёл в дом Констан Онтто и позвонил оттуда в Вокнаволок.

- Парвиайнен слушает, - ответили на другом конце провода.

Учитель Парвиайнен был одним из финнов, которые прошлой осенью проникли полутайком в Карелию, чтобы "пробудить братьев-соплеменников". На "бухгалтерских" курсах в Ухте он преподавал географию. Там с ним и познакомился Ристо Богданов. Теперь Парвиайнен командовал отступавшей "освободительной армией".

- Здорóво, лахтари! - приветствовал его Ристо.

- Ах, чёртов пуникки, ты уже там? - изумился Парвиайнен и выругался ⁶.

- Да, мы уже здесь, - отвечал Ристо, - И если вы не уберётесь подобру, то прикажете долго жить, когда мы придём туда.

На этом и закончился разговор по телефону между "учителем" и "учеником". Во всяком случае, он так подействовал на Парвиайнена, что тот не посмел отходить со своим "войском" в сторону Кивиярви, а повернул в другом направлении.

Отряд войницких партизан под командованием Ристо Богданова бросился догонять отступающих. На лесной дороге партизаны встретили разведчиков-финнов. Но это были люди из красного финского полка, наступавшего вверх по реке Кемь. Разведчиков послали в тыл белым, чтобы установить связь с карельскими партизанами. Командовал этим отрядом красный командир Айрио. Впоследствии в течение многих лет он работал начальником на ряде лесопунктов Карелии. Оба отряда соединились и стали вместе преследовать белых. В бою у Хирвисалми Ристо Богданов был ранен, и его отправили в Петрозаводск. Так он впервые увидел столицу недавно образованной Карельской Трудовой Коммуны.

Спустя три или четыре месяца мне тоже представилось возможным побывать в Петрозаводске, где я снова увидел Ристо Богданова. Вокнаволокский волостной исполком командировал меня на учительские курсы. Однажды в двухэтажное здание бывшей духовной семинарии, где готовились первые учительские кадры Советской Карелии, пришёл секретарь Карельского обкома комсомола Черных. С ним был Ристо Богданов. Они созвали собрание, и Ристо произнёс перед нами на финском языке речь. После этого началась запись в комсомол. Выстроилась целая очередь, ибо почти все выразили желание вступить в комсомол. Это было 12 декабря 1920 года.

Закончив курсы, весной 1921 года, я поехал к себе на родину. Проезжая по деревням, я заметил, что опять готовится что-то неладное. А осенью вспыхнул кулацкий мятеж. Он начался в Тунгуде, быстро охватил весь север Карелии, где условия жизни в те годы были тяжёлыми. В феврале 1922 года мятеж был подавлен.

В начале марта вместе с другими жителями Кивиярви, мобилизованными в обоз, я возвращался из Кеми. Мы доставили в Кемь усталых курсантов московской дивизионной школы, проделавших путь пешими и на лыжах вдоль границы от Ребол до Кивиярви. На льду Нижнего Куйтто мы встретили сани. В них сидел Ристо Богданов и ещё какой-то незнакомый человек. Позднее я узнал, что они ездили по северной Карелии, чтобы определить ущерб, нанесённый белобандитским мятежом.

Недели через две меня позвали в Ухту и предложили работать в ревкоме. Здесь я снова встретился с Ристо Богдановым. Оказалось, что в Петрозаводске он вступил в партию, и его направили учиться в Москву, в Коммунистический Университет Трудящихся Востока. Вместе с ним там учился и другой карел - Василий Воронин, который впоследствии занимал пост народного комиссара сельского хозяйства Карелии. Два карельских юноши в университете Москвы! Разве об этом можно было мечтать до революции? Ристо Богданов приехал на практику и руководил отделом народного образования Ухтинского уезда. Я работал секретарём этого отдела, и у меня появилась возможность ближе с ним познакомиться.

В Ухте в то время жители остались только в четырёх домах, всех других белые угнали в Финляндию. Почти все советские учителя, работавшие до мятежа, были расстреляны. Возобновление школьной работы в этих условиях было сопряжено с очень большими трудностями. Но уже весной 1922 года в Тихтозере, Чикше, Толлонйоки и других деревнях открылись школы.

Наряду с организацией школ Ристо Богданов часто выступал в газетах, проводил в деревнях беседы о международном положении, записывал услышанные от стариков и старух руны, пословицы и поговорки. Ристо был родом из Войницы, которая во времена Лённрота считалась второй после Ладвозера деревней, славившейся рунопевцами. Ещё в детские годы Ристо в Войнице жило несколько талантливых исполнителей рун и сказок. Может быть, именно от них он и унаследовал любовь к народному творчеству. Во всяком случае, он был первым местным жителем северной Карелии, начавшим, по своему почину, собирать и исследовать фольклор, в котором так чудесно отражалось прошлое народа.

Незадолго до начала учебного года Ристо Богданов уехал в Москву продолжать учёбу. Через два года, блестяще закончив университет, он вернулся на работу в Карелию. Его сердцу по-прежнему всего ближе оставались народное творчество и народное просвещение. В одной из своих многочисленных газетных статей он ставил вопрос о необходимости основания в Карелии своего университета и подробно излагал, каким он, по его мнению, должен быть.

Ристо Богданов был одним из основателей художественного журнала "Пунакантеле", на страницах которого он активно выступал, принимал участие в создании первой писательской организации в Карелии - Карельской ассоциации пролетарских писателей (КАПП) и вошёл в состав её правления. Его статьи об этнографических особенностях и фольклоре северной Карелии печатались в изданиях Академии наук СССР - в "Карельском сборнике" и "Западно-финском сборнике".

Увлекшись изучением карельских диалектов и почувствовав, что для этого нужны профессиональные знания, Ристо Богданов решил поступить в аспирантуру по языкознанию при Академии наук СССР. Конкурс был большой, но его приняли, что также говорит о его исключительной одарённости.

Последний раз мне удалось встретиться с Ристо в 1928 году в Ленинграде, у него дома, на Петроградской стороне, по улице Красных Зорь 26/28. Мы пили кофе, вспоминали прошлое и говорили о будущем. Ристо был по-прежнему непосредственный и пылкий. Он горячо говорил о "тайнах языковедения". Через год-полтора он тяжело заболел и вскоре умер.

От него многого ждали. И, несомненно, не оборвись его жизненный путь столь преждевременно, он стал бы незаурядным учёным.

Ристо Богданова, человека исключительно одарённого и самостоятельно мыслившего, знали и горячо любили на его родине, в краю песен "Калевалы". Его облик, облик одного из первых марксистов северной Карелии, облик одного из первых карел, сделавшего так много для просвещения, для будущего своего маленького народа, останется в памяти потомков.

События, происходившие в Ухтинском районе, в годы 1918-1921, развёртывались в исключительно сложной внутренней и международной обстановке. Советская власть боролась против иностранных империалистов на севере вплоть до начала 1920 года. Финская буржуазия, совместно с германской, зверски расправлялась со своими рабочими и крестьянами, направляя свои хищнические взоры на Карелию. На Севере России (Мурман и Карелия) столкнулись империалистические интересы Германии и Англии.

В результате, до заключения Версальского мира, трудящиеся Ухтинского района очутились в центре империалистических интересов Финляндии и Германии, с одной стороны, Англии и миллеровщины, с другой. Ухтинская Карелия была предметом вожделений миллеровщины, старавшейся использовать карелов против красных и финской буржуазии до начала 1922 года, пока карельские труженики окончательно их не выгнали и не установили своей власти - власти трудящихся.

Политическая обстановка, начиная с февральской революции до начала 1918 года, в самой Ухтинской Карелии сложилась таким образом, что фактически никакой власти не существовало. Временное правительство, после свержения самодержавия, не успело организовать своих органов власти, также как и советская власть, боровшаяся в то время против различных врагов, не сумела установить на этой, отдалённой от центров территории, органов пролетарской диктатуры. Почти единственными органами власти являлись сельские сходы, на которых разбирались все дела общественного характера. Крестьянство было недовольно существующим положением вещей, но ничего не могло сделать. Как вытекает из сказанного, период от февральской революции до начала 1918 года фактически был периодом безвластия.

Несомненно, события, происходившие в Ухтинском районе, составляют часть общих событий, разыгравшихся в указанный период в Карелии. Их общий смысл заключался в том, что карельское трудящееся крестьянство стремилось к улучшению своего положения, стремилось к свободе. Однако, была и разница. Она заключалась в том, что Южная Карелия, начиная с 1917 года, была в сфере влияния временного правительства, а потом Советской власти, в то время как Ухтинская Карелия до половины 1920 года была отрезана от Советов. Кроме того, Южная Карелия осталась непосредственно недосягаемой для Англо-Германских интересов.

Ни Февральская, ни Октябрьская революции не отразились на Ухтинской Карелии в сторону улучшения экономического положения крестьянства в силу того, что она очутилась в центре империалистических интриг иностранной буржуазии и в силу того, что Советская власть была вынуждена отражать удары различных врагов, не имея возможности приступить к мирному труду и улучшению положения рабочих и крестьян как самой России, так и ранее угнётенных национальностей.

Тот же клочок земли, от четверти до одной десятины, который был до революции, остался и после неё. Своего хлеба в этом районе хватало не более чем на два месяца в среднем. Урожай осенью 1917 года был плохим. Заработков никаких не было. Лесные работы, около которых ранее, с горем пополам, кормилось население, не производились. Крестьяне питались почти что исключительно суррогатами; сосновая кора, отруби, солома - составляли главную пищу беднейшего населения. Едва ли нужно добавлять, что оно, в буквальном смысле, голодало. Ввоза продуктов извне также не было и не могло быть, поскольку недостаток в продовольствии ощущался во всей Северной области.

Почти всё население Ухтинской Карелии занималось земледелием, лесоработами; часть была разносчиками-торговцами в Финляндии.

На самом деле существовали две основные классовые группировки: среднее крестьянство и кулачество. Противоречия между ними обнаружились впоследствии, причём беднота и середняки шли вместе, а зажиточное кулачество находилось под влиянием карельской торговой буржуазии, осевшей в Финляндии и шедшей на поводу у белофинского правительства.

С точки зрения самих крестьян Ухтинского района внутренний смысл описываемых в дальнейшем событий заключался в борьбе между двумя указанными социальными слоями, хотя фактически они оба были орудием в руках финской буржуазии, с одной стороны, и непродолжительное время в руках английских империалистов, с другой.

И вот, в тот момент, когда финская буржуазия ещё окончательно не успела расправиться со своими рабочими и крестьянами, но уже почуяла победу, в момент, когда Советская Россия воевала с окружавшими её со всех сторон врагами, когда Карельское крестьянство голодало, - финские белогвардейские акулы, мечтавшие о создании "Великой Финляндии", организуют первый военный поход в Ухтинскую Карелию.

21-го марта 1918 г. отряд белофиннов в количестве около 150 человек, под командованием полковника Мальма, переходит границу, направляя свой путь через Ладвозеро в Вокнаволок.

Интересен социальный состав отряда. В нём состояли: директор банка Ниссинен, ленсманы¹, торговцы, офицеры, хулиганьё и всякая белогвардейская сволочь.

Сразу же по прибытии в Вокнаволок было созвано собрание граждан, на котором уже выявилось, что приём со стороны большинства крестьян оказался белогвардейцам не по сердцу.

Характерен следующий инцидент, происшедший на собрании. Когда один из финских офицеров заявил: "куда наступила наша нога, та территория наша", то на это один местный крестьянин ехидно заметил: "Я ходил по многим местам Финляндии, следовательно, Финляндия давно уже завоёвана мною". Эта фраза прекрасно характеризует настроение местных крестьян, за исключением кулаков; в ней заключался своего рода вызов неприглашённым гостям.

Пробыв в Вокнаволоке двое суток, отряд белофиннов двинулся в Ухту, где устроил свою базу, пробыв там до конца марта в полном составе.

В этот период финны начали гонение на местное население, арестовали и убили пользующегося среди населения авторитетом гражданина села Суднозеро Ефима Лежеева², учиняли допросы среди населения, начали организацию местного кулачества при помощи прибывших из Финляндии торговцев-карел, состряпали в Ухте собрание, которое под давлением штыков и маузеров постановило 29-го марта присоединиться к Финляндии и направить туда свою делегацию.

В начале марта отряд направился в Кемь, устроив 2-го апреля такое же собрание, как в Ухте, в Панозере, при помощи местного кулака Степана Попова. Последний был направлен делегатом в Финляндию от имени "крестьян" села Панозера. Штыки и маузеры возымели такое действие, что крестьяне не только постановили присоединиться к Финляндии, но даже записалось несколько человек в организованную местную шюцкорскую организацию под руководством того же Степана Попова.

В Панозере присоединилась к отряду дополнительно рота белогвардейцев, прибывшая из Финляндии, под командованием егерского капитана Куйсма.

В Подужемской, 8-го апреля, произошло первое столкновение между белофиннами и красногвардейцами. Последние после нескольких выстрелов отступили на ст. Кемь.

9-го апреля небольшой отряд белогвардейцев напал на барак, находящийся на ст. Кемь, сжёг его вместе с находившимися там женщинами и детьми³. В ночь на 10-е апреля весь отряд организовал наступление на ст. Кемь, откуда после больших потерь был вынужден отступить, ибо красногвардейцы дали им такого "перца", что завоеватели бежали без оглядки обратно до Ухты, прибыв туда около середины апреля.

После неудавшейся попытки овладеть Кемью белогвардейцы расположились в Ухте, установив полевые заставы в ряде деревень, как-то: Юшкозеро, Сопосальма, Сопаваарака, Костомукша, Вокнаволок и т. д. Организовали также в ряде деревень из местного кулачества шюцкорские организации на манер белой Финляндии. Ими же фабриковались резолюции на собраниях о присоединении к Финляндии. Те, которые не поддерживали "резолюций" и не вступали в шюцкоры, преследовались.

Положение крестьян с приходом "освободителей" не улучшалось. Голод усиливался, глухое недовольство росло.

Бедняцкое и середняцкое крестьянство бежало от преследований и от голода искать работу на Мурманскую железную дорогу.

В конце апреля 1918 года организуется в гор. Кеми при содействии карельских органов маленький отряд под руководством Григория Лежеева. Отряд этот формируется из карел, убежавших из-под владычества белофиннов искать работу на Мурмане, и из ранее работавших там. В задачу отряда, имевшего вначале в своих рядах около 30 человек, входит вытеснить белофиннов из пределов Ухтинского района и спасти свои и чужие семьи от голодной смерти.

Как видно из этой попытки, наиболее сознательная часть трудящихся крестьян Ухтинского района уже тогда почувствовала с кем им нужно идти. Она обратилась за помощью к Советской власти, имея в виду, что только с нею можно победить и улучшить свою жизнь. И если бы не другие внешние причины, то Ухтинский район был бы советизирован уже тогда. Нужно, однако, сказать, что сознательного отношения к этому делу у большинства крестьян не было. Они лишь инстинктивно тянулись к Советам. Надо было пройти трёхлетнюю суровую политическую школу, прежде чем крестьяне Ухтинского района осознали свои интересы и поняли, что только в союзе с рабочими и крестьянами Советской России они будут сильны и свободны.

Отряду в таком виде, как он был создан, не было суждено выполнить поставленных перед собой задач. По прибытии в Кемь англичан, этот, находящийся ещё в стадии организации, отряд попал под влияние последних. Отряд был окружён английскими военными частями и обезоружен, но после объяснений англичане взяли его под своё "покровительство", поскольку выяснилось, что он намерен воевать с финнами.

Отряд начинает пополняться всё новыми добровольцами из карел, доходя количественно к июлю месяцу 1918 года до 300 человек, если не больше.

Были выпечены и назначены из карел офицеры. Формально командовали они, а фактически - англичане.

Продуктами и обмундированием отряд снабжался англичанами.

Отряд формируется под лозунгом "Прочь финнов из Карелии", "Карелия для карел". Таким образом, намечавшееся при Советской власти классовое пролетарское лицо отряда теряется, приобретая националистический характер, а сам отряд по существу превращается, как указано выше, в орудие английских империалистов для осуществления захватнических целей последних.

Нужно отметить, что социальный состав отряда в главной своей массе состоял из бедняцких и середняцких слоёв крестьянства. Были, конечно, отчасти, и зажиточные.

Несмотря на явно выраженный националистический характер политических лозунгов отряда, в нём всё-таки сохранились нотки классовой ненависти по отношению к белофиннам и белокарелам, благодаря указанному выше социальному составу его. Говорилось, что "будем сражаться не с финнами вообще, а с финнами-белогвардейцами и белокарелами".

Необходимо указать, что определённой, ясно-вычерченной политической программы отряд в тот период не имел и не мог иметь, поскольку находился в такой политической и военной атмосфере. Однако, между карельским кулачеством и купечеством, слившимися в тот момент с белофиннами, и крестьянством, организованным в отряд, намечаются две политические линии: первые из них стоят за присоединение Карелии к белой Финляндии, последние стихийно ставят вопрос о самостоятельности Карелии. И не удивительно, что такие идеи приходили в голову последних, ибо к белой Финляндии и к миллеровщине примкнуть они не хотели, а от Советской России были отрезаны фронтом.

Когда отряд был кое-как обучен в Кеми, обмундирован и снаряжен, он в начале августа, в количестве около 250 человек, двинулся по направлению Кемь - Ухта - Вокнаволок. Отрядом формально командовали офицеры-карелы, а фактически - два английских офицера⁴. Отряд, поднявшись по реке Кемь до Панозера, арестовал и расстрелял упомянутого выше Степана Попова.

Из Панозера отряд продолжал свой путь дальше, причём в первый раз столкнулся с белофинской разведкой в количестве пяти человек по пути Панозеро - Сопосальма. Финны были пойманы, допрошены и расстреляны. С финскими разведчиками ехало две русских учительницы. По рассказам последних, финны не то хотели изнасиловать, не то изнасиловали их.

Деревня Сопосальма была занята без боя, поскольку там белофиннов не было. На другой день приходила разведка, но она была поймана и уничтожена. Укрепления белофиннов были расположены по пути Юшкозеро - Сопосальма в двух местах. Одна застава была на тропе, а другая - на берегу реки Кемь. Обе заставы 27-го августа были захвачены отрядом врасплох. Только одному раненому удалось убежать к Юшкозеру, откуда белые отступили без оглядки, опасаясь окружения, и не без основания, ибо из Сопосальмы была направлена часть солдат для того, чтобы отрезать путь из Юшкозера в Ухту. Это, однако, не удалось. Военными трофеями после этих боёв были: один пулемёт "Максим" и несколько винтовок.

Укажем, что до прихода отряда в Юшкозеро белофинны даже не подозревали о движениях последнего, ибо разведки, посланные ими, никогда назад не возвращались. Такими же неизвестными остались шаги отряда и в дальнейшем, в то время как отряд знал всё, что делалось у противника.

Описываемые события происходили в конце августа 1918 года. В это же время взводом из отряда под командой Кемпуева, направленным в деревню Сопаваарака, последняя была занята и убито белофиннов 8-10 чел.

В Юшкозере отряд находился несколько дней. Из тыла белофиннов приходили в отряд всё новые и новые силы. Отряд ежедневно пополнялся. Была направлена маленькая команда в деревню Хайкола. Деревня была занята и находившиеся там белые убиты, за исключением одного человека, который целый день сидел на кладбище на дереве и втихомолку ночью удрал.

В Юшкозере отряд разбился на две части. Одна часть пошла очищать от белофиннов Кондокский район, дер. Кентоозеро, Костомукша, Кондока и Бабья Губа, другая часть направилась на Ухту - Вокнаволок, причём в последнем обе части должны были встретиться, как это впоследствии и произошло.

До указанного момента отряд не потерял ни одного человека ни убитыми, ни ранеными.

Разбившись на две части, отряд быстро двигался вперёд. Разведкой отряда, идущего на Ухту, 9-го сентября была занята деревня Луусальма. Белофинны в тот же день отступили в Ювалакшу, надеясь, по получении пополнения из Финляндии, снова овладеть Ухтой.

Ухту отряд занял без боя 10-го сентября ⁵.

Отряд, идущий по направлению Юшкозеро - Кондока занял деревню Кентоозеро 17-го сентября, Костомукшу 20-го сентября, где белые потеряли около 20 человек убитыми.

Приблизительно в те же времена Ухтинский отряд действовал в направлении Ухта - Вокнаволок. Перед наступлением [отряда] на Ювалакшу белофинны 17 сентября отступили в Вокнаволок. Отряд, пройдя через Ювалакшу, переходит на лодках озеро Куйтто, занимает деревню Мелкая Губа, находящуюся в 10 верстах от Вокнаволока, и уничтожает имеющуюся там белофинскую охрану.

Из Мелкой Губы отряд предпринимает 19-го сентября наступление на Вокнаволок, но оно не удаётся. Отряд отступает, чтобы объединёнными силами (ожидалось прибытие частей, действующих в Кондокском районе) возобновить наступление.

Эта часть [отряда] не зевала. Как сказано выше, она заняла деревни Кентоозеро и Костомукша. Оттуда она двинулась по направлению в Вокнаволок, заняв по пути деревню Пиэжуньгу и Толлореку.

Наконец, утром 1-го октября отряд объединёнными силами обеих частей наступает на Вокнаволок с трёх сторон. На этот раз Вокнаволок был окружён в буквальном смысле этого слова. Наступало на Вокнаволок около 250-300 человек с несколькими пулемётами. Белофиннов в Вокнаволоке [было] не более 150-200 человек. Наступать на Вокнаволок очень трудно, деревня расположена на полуострове, так что откуда ни иди - везде открытые места, озёра и реки; с другой стороны, отступать оттуда также нелегко.

Около 4-х часов утра завязался бой. Отряд усиленно обстреливал укрепление противника, двигаясь всё время вперёд. И если бы не нападение неприятеля с тылу на цепь отряда, то от белогвардейцев, пожалуй, в Вокнаволоке остались бы рожки да ножки, но это их спасло. Неожиданное нападение с тылу создало панику и прорыв в цепи отряда. Отряд отступил, потеряв ранеными, убитыми и пленными около 25 человек. Приблизительно столько же потеряли белофинны ⁶.

В тот же день белофинны отступили из Вокнаволока в Каменное Озеро, перейдя 2-го октября границу.

Так бесславно кончилось первое нашествие белофиннов в Ухтинский район. Они потеряли не менее 150 человек в боях, и грёзы о создании "Великой Финляндии" не осуществились. Отряд же потерял за всё время убитыми не более 12-ти человек.

Как уже упоминалось выше, белофиннами были организованы в различных деревнях шюцкорские организации из местных крестьян, главным образом, из кулачества. Роль этих организаций была незначительна. Во время активных действий они почти все отказывались принимать участие в боях против отряда, за исключением двух кулаков из Вокнаволока, пяти из Пиртигубы и нескольких из Ухты.

Несмотря на то, что местные шюцкористы не принимали участия в вооруженной борьбе против отряда, наиболее активные из них были расстреляны. Так, после занятия деревни Толлорека, было расстреляно ушедших туда на время боев из Вокнаволока 14 местных кулаков шюцкористов. Так же поступали и в других деревнях, хотя сведений со всех деревень не имеется, за исключением деревни Войница, где было расстреляно два местных кулака исключительно за то, что они поддерживали белофиннов.

Итак, не прошло полностью и двух месяцев, как "освободители"-белофинны были изгнаны из пределов Ухтинского района. Невольно встает вопрос - чему обязан отряд успехом? Ответить на этот вопрос нетрудно, приняв во внимание упомянутое вначале бедственное положение крестьян, находящихся на территории, занимаемой белофиннами. Добавим сюда ещё, что белофинны не только не снабжали население продуктами, но, отчасти, сами грабили у населения. Поэтому большинство населения ждало помощи откуда бы то ни было. И когда появился отряд, то население встретило его с распростёртыми объятиями, оказывая везде пассивное сопротивление белофиннам. Кроме того, население с тылу сообщало отряду всегда о расположении белофиннов, так что отряд имел возможность действовать наверняка. К тому же он, состоя из местных крестьян, превосходно ориентировался в местности, применяя тактику партизанских боёв, - идти в тыл противника, чтобы настигнуть его врасплох.

Нам думается, что этими моментами был обеспечен успех отряду.

По окончании военных действий отряд начал количественно увеличиваться. Не прошло и двух месяцев, как буквально всё мужское население от 17 до 50 лет вступало в отряд, который количественно дошёл до 3000 человек. К этому побуждал их голод и выдаваемые англичанами пайки.

Вся общественная жизнь на территории Вокнаволокской, Ухтинской, Кондокской, Олангской, Кестеньгской, Тихтозерской, Тунгудской, Вычетайбольской волостей была военизирована. Отряд охранял формально финскую границу, а фактически записавшиеся в отряд крестьяне спали у себя дома, кормясь английскими пайками. Характерен такой случай: английское командование едет зимой 1919 года проверять охрану границы, в Вокнаволоке подготовляются и снаряжают маленькую команду вперёд англичан на лыжах. Эта команда идёт впереди англичан; пробыв в нескольких местах, последние начинают удивляться, почему у всех солдат на различных заставах одинаковые лица ⁷.

Такую жизнь отряд ведёт приблизительно до марта м<еся>ца 1919 года. После этого силы с границы начинают стягиваться в Кемь, подготовляется что-то неладное. Многие отказываются идти туда. В отряде английское командование усиливается. Последний в конце концов расформировывается в Карельский Отдельный батальон. Назначаются английские офицеры командирами рот, и лишь помощниками остаются карелы. В марте-апреле-мае ведутся усиленные военные занятия. Идут слухи об отправке на фронт - воевать против красных. В батальоне идёт брожение, глухое недовольство.

Многие бегут из батальона. Учащаются аресты, происходят стычки между английским командованием и рядовыми карелами в батальоне. Так, в одну ночь все рядовые и низшие чины сорвали с себя погоны и значки-кокарды с шапок. В другую ночь выбрасываются в реку все гимнастические снаряжения. Винтовки держатся при себе, без них не идут даже на поверку. Избирается специальная делегация на американские военные суда с просьбой о защите от англичан. Они и не подозревали, что англичане и американцы - одного поля ягоды⁸. Многих "бунтовщиков", арестуемых англичанами, спасают, просто освобождают из-под ареста. Но ничто не помогает. В июне месяце батальон в количестве от 400 до 600 человек направляется на фронт при содействии батальона сербов, прибывшего в Кемь. Там он расформировывается и размещается по отдельным военным частям миллеровской армии, чтобы избежать полного разложения его. Этим кончается история этого отряда. Но изложение было бы неполным, если бы мы не осветили тех идейных течений, которые имели место при существовании его в 1919 году.

С 16 по 18-е февраля 1919 года было созвано в Кеми собрание представителей Олангской, Тихтозерской, Кестенгской, Юшкозерской, Маслозерской, Ухтинской, Кондокской, Тунгудской, Вокнаволокской, Панозерской и Ругозерской волостей. Собрание это было подготовлено и созвано карелами, командовавшими отрядом, - Григорием Лежеевым и Иваном Ахава. Они же руководили собранием. На собрании решался вопрос о самостоятельности Карелии. Было решено созвать учредительное собрание карельского народа, признав предварительно тот принцип, что Карелия должна быть самостоятельным государственным объединением, причём вопрос о том, должна ли она присоединиться к Финляндии или России, решается на учредительном собрании. Из постановления собрания видно, что формой этого государства должна была быть демократическая республика.

В отношении естественных богатств в Карелии, как-то: лесов, земель, ископаемых, водоёмов и т. д., повторяются в расплывчатой форме старые постановления, принятые, например, в Ухте в 1917 году и в последующие годы о том, что эти богатства должны являться собственностью карельского народа. На собрании 13-го июля 1917 года в Ухте было постановлено, что половина лесов и земель оставляется в распоряжении государства другая половина передаётся крестьянам в частную собственность. Эта мысль проходит красной нитью во всех политических требованиях карел Ухтинского района, хотя на Кемском собрании это специально не оговорено.

Собрание, кроме того, постановило послать 2-х своих представителей в Париж на мирную конференцию для того, чтобы получить признание великих держав на право самоопределения Карелии. На нём же был избран орган под названием "Национальный комитет", долженствующий созвать учредительное собрание карельского народа на основе "четыреххвостки" ⁹.

Как видим, программа остаётся мелкобуржуазной, отличаясь от программы карельского кулачества лишь в том, что последние хотели присоединиться к Финляндии независимо от того, какая там форма правления: буржуазная республика или монархия, а первые этот вопрос оставляют открытым, напирая на самостоятельность Карелии и на демократическую форму правления.

Несомненно, решающую руководящую роль на Кемском собрании имел Иван Ахава. Последний участвовал в гражданской войне в Финляндии на стороне красных. После собрания был арестован англичанами и направлен к большевикам, но при переходе через фронт был убит сербами.

То обстоятельство, что собрание происходило в период, когда в Финляндии стояла у власти буржуазия, а Карелия была отрезана от Советской России, и объясняет многие недоговорённости в политической программе собрания. По-видимому, Ахава имел в виду присоединение к Советской России или к Советской Финляндии. Эта мысль наиболее вероятна и потому, что в постановлении подчёркивается принцип демократизма и принцип национализации земли без передачи земли в частную собственность крестьянам ¹⁰.

Как указывалось выше, из отряда, имевшего в своих рядах около 3000 человек, осталось около 400-600 человек, которые весной 1919 года были направлены на фронт. Остальные или не явились в Кемь или убежали из Кеми в свои родные места. Туда одновременно с этим прибывают из Финляндии представители карельской буржуазии, представители карельского кулачества.

В результате начинается объединение обоих враждовавших между собой "партий": карельской мелкой буржуазии и трудового крестьянства. Это объединение происходит, как мы видим ниже, на основе взаимного компромисса при руководящей роли мелкой буржуазии. Состоялось совещание между руководителями обоих течений в Вокнаволоке, которое привело к созыву в Ухте на 21-ое июля 1919 года собрания представителей 5-ти волостей. На собрании было избрано что-то вроде Временного Правительства под наименованием "Тоймикунты" и постановлено отделиться от России, имея в виду организацию самостоятельной Карельской Республики. Таким образом, на время кулачество отказалось от принципа необходимости присоединения к Финляндии, на основе чего было достигнуто соглашение.

В состав "Тоймикунты" вошли кулаки. Этим объясняются и дальнейшие шаги этого "правительства". Оно начало торговать карельскими лесами. Принимало от населения пушнину и дичь для продажи в Финляндии, платя в редких случаях ничтожную цену.

Положение крестьянства не улучшалось, но ухудшалось. К тому же при содействии Финляндии Ухтинскому "правительству" пришлось защищаться осенью 1919 года против военных частей Миллера, весь отряд которого попал ухтинцам в плен в Кестеньге 20-го октября 1919 года ¹¹.

Это в свою очередь ослабило позицию Миллера на севере, в особенности после ухода англичан в октябре 1919 года, и ускорило процесс разложения миллеровской армии, дав возможность красным войскам в феврале 1920 года совершенно ликвидировать северный фронт.

На фоне этих событий и проходит деятельность Ухтинского "правительства" в конце 1919 и в начале 1920 годов.

Белофинны лихорадочно работают. "Тоймикунта" превращается в пешку в их руках. Представитель финского правительства Туйску, а впоследствии Туйску и Аалтио фактически командуют этим кукольным правительством.

Белофинны организуют курсы агитаторов, полицейских и т. д. Ведётся усиленная агитация за присоединение к Финляндии.

В начале 1920 года "Тоймикунта" под руководством белофиннов ведёт подготовительную работу по созыву съезда в Ухте с таким расчётом, чтобы там преобладали представители кулачества. 21-го марта 1920 г. собирается в Ухте съезд 11 волостей: Кондокской, Кестеньгской, Тихтозерской, Вокнаволокской, Кимасозерской, Вычетайбольской, Олангской, Тунгудской, Ругозерской, Ребольской и Ухтинской. На съезде присутствовало около 170 делегатов, преимущественно кулаков.

Съезд заседает от 21-го марта по 1-е апреля, приняв ряд решений. Основными из них являются следующие:

1) отделиться от России, с объявлением Карелии самостоятельным государством,

2) торговля должна быть организована на основе кооперирования населения,

3) естественные богатства являются национальной собственностью Карелии с таким расчётом, что 50 % земель остаётся в распоряжении государства, 25 [%] передаётся волостям и 25 [%] - в частную собственность крестьян.

Что на собрании не прошла полностью программа карельской и финской буржуазии о присоединении к Финляндии и что были приняты для виду решения о кооперации, объясняется чисто внешними причинами.

К началу съезда в Ухту прибыла красноармейская часть, которая удалилась через несколько дней. Приход кр<асноармей>ской части имел значение в двух отношениях: во-первых, финские руководители заблаговременно удрали из собрания, ослабив этим позицию их сторонников, во-вторых, позиция незначительной группы представителей трудового крестьянства усилилась.

Эти два обстоятельства несомненно привели к непринятию решения о присоединении к белой Финляндии и к принятию на съезде такой оригинальной программы социально-экономических преобразований.

Съезд избрал из 6-ти человек орган, названный, вместо "Тоймикунта", "правительством Архангельской Карелии". В "правительство" вошли представители кулачества: Кеунас, Мякелин, Виэрма и другие.

После ухода красных военных частей белофинны сразу появились, забрав правление в свои руки. Началось формирование военных частей на случай наступления красных. Добровольцев нашлось очень мало, несмотря на это было сколочено "войско", состоящее от 70 до 100 человек, "главнокомандующим" которого назначен белофинн Парвиайнен.

Недовольство против "правительства" среди трудового крестьянства росло изо дня в день, симпатии же их были полностью на стороне красных.

Когда в конце апреля красные военные части (6-ой финский полк) продвинулись на Ухту¹², то крестьянство Вокнаволокской волости деревень: Войницы, Суднозеро, Ладвозеро и Каменное Озеро сорганизовалось в тылу у войск "Ухтинского правительства" в Красные партизанские отряды под руководством Лежеева Григория и Богданова Г.X.

В Ухте боя не было¹³. Белогвардейское правительство эвакуировалось в конце апреля в Финляндию и только потом, собравшись с силами и получив поддержку из Финляндии, перевело свои учреждения в Вокнаволок. "Войска" укрепились в деревне Ювалакша, в 15-ти верстах от Ухты.

В первых числах мая красные наступали из Ухты в Ювалакшу, но без успеха¹⁴. Нужно сказать, что к тому времени, различными способами было навербовано дополнительное количество в "войска" "Ухтинского правительства".

На несколько дней позднее объединились Войницкий и Каменноозерские партизанские отряды около деревни Каменное Озеро в тылу у белогвардейцев. К этому моменту белые укрепились в этой деревне, охраняя путь в Финляндию в случае отступления.

В половине мая объединенные партизанские отряды нападают на Каменное Озеро, одержав блестящую победу¹⁵. Среди белых в Вокнаволоке и Ювалакше создается паника. Путь в Финляндию отрезан, белые находятся в окружении, но они находят выход. На другой же день белые направляются на Север в Тихтозерскую волость, расположенную в 40 верстах на Запад от Ухты. Красные приходят в Вокнаволок, установив связь с партизанами¹⁶.

В Вокнаволоке назначается наступление на Тихтозеро. План таков: Войницкий партизанский отряд (Лежеев со своим отрядом отказался идти¹⁷) под командованием Богданова Г.X. отрезает путь, идущий из Тихтозера в Финляндию. Из Ухты кр<асноармей>ская часть нападает с другой стороны деревни.

Партизанский отряд переправляется туда, но получает приказ уже около деревни отступить. Наступление не состоится.

За это время белые занимают деревню Хирвисальми - ключ к Ухте. На 20-ое июня¹⁸ назначается новое наступление уже на эту деревню. Деревня окружается со всех сторон, партизаны и кр<асноармей>цы дерутся с 3-х часов дня до 12-ти часов ночи. Начальником боевого участка является Айрио, помощником - Богданов Г.X. Белые не сдались, красные отступили, потеряв несколько человек ранеными и убитыми.

Белые, испугавшись, на этот раз опять совершенно ушли из пределов Карелии, перейдя границу 23-го июня¹⁹.

Партизанские отряды просуществовали до конца 1920 года, охраняя границу совместно с красными ²⁰.

Немаловажную роль в победе красных сыграла весть, узнанная населением, об организации Карельской Трудовой Коммуны. Характерен такой случай. Перед наступлением на Каменное Озеро партизанская разведка достала из Финляндии номер рабочей газеты. В ней описывалась организация Карельской Коммуны. До этого партизаны не хотели идти в бой, но статья, описывающая организацию Карельской Коммуны, произвела такое действие, что все рванулись в бой и победили ²¹.

Итак, в 1920 году уже второй раз белофинские империалистические замыслы не осуществились, они были вынуждены уйти из Карелии ни с чем, так же, как не осуществились мечты карельской мелкой буржуазии.

Впервые после Октябрьской революции и после изгнания в 1920 году белых на этой территории устанавливаются революционные органы власти трудящихся. Красные военные части по мере занятия деревень организовали ревкомы, которые впоследствии передали свои функции выбранным на их место советам. Но в эти советы пролезли представители кулачества, а отчасти и прямые агенты белой Финляндии (Вокнаволок), которые, используя материальное тяжёлое положение крестьян, агитировали против Советской власти и при нашествии белобандитов в 1921-1922 гг. принуждали крестьян вступать в эти банды, создавая впечатление народного восстания.

Материальное положение крестьянства в этом районе было, действительно, тяжёлое. Советская власть не успела сразу поправить следов разорения.

Учитывая это, захватническая финская буржуазия ещё раз старается осуществить свои мечты о создании "Великой Финляндии", об овладении карельскими естественными богатствами, организуя в 1921 году военный поход в Карелию.

Как известно, эта попытка не удалась. Карельские труженики совместно с победоносной Красной армией и на этот раз отрезали крылья финской буржуазии, установив окончательно подлинную власть трудящихся.

В 1922 году по постановлению высших органов Карелии был создан Ухтинский уезд, с избранными из трудящихся советскими органами.

Трудовое крестьянство Ухтинского уезда прошло суровую политическую школу: оно являлось орудием в руках различных империалистических акул, оно вело борьбу против собственной карельской буржуазии. В этой школе оно поняло, что только в тесном союзе с трудящимися СССР можно поднять своё хозяйство, можно улучшить свою жизнь. И пусть не думают финские империалисты напасть больше на Карелию, карельские труженики все, как один, уже давно на своих собраниях и съездах сказали:

"Руки прочь от Советской Карелии!"