Похищение "Калевалы"

В своей статье Вы пишете: «"Калевала, или Старые руны Карелии о древних временах финского народа" - звучит с обложки первого издания "Калевалы". Странно, не правда ли: руны Карелии, а народ почему-то финский!» [1].

Должен заметить, что ничего странного здесь нет - всё дело в том, что слова с течением времени могут менять свой смысл. На это же обстоятельство указал Вам и Ваш оппонент, известный поэт, переводчик и исследователь "Калевалы", учёный и публицист А.И. Мишин: «Маленький нюанс: не "финского народа", а народа "Суоми"» [2].

Так уж сложилось, что в XIX - начале XX вв. в самой разной литературе термином "финский народ" обозначали и карел и финнов. Ну, например, читаем статистическо-этнографический очерк в "Трудах Архангельского статистического комитета" за 1865 г.: "Корелы, довольно многочисленное Финское племя..." [4]. Л.П. Бельский, автор классического перевода "Калевалы", в предисловии ко второму изданию объясняет читателям почему он изменил подзаголовок "финская народная эпопея" на "финский народный эпос" [5]. Заметьте, замена "эпопеи" на "эпос" требует аргументов, тогда как словосочетание "финская народная" и в год выхода первого издания перевода (1888) и второго (1915) воспринимается как нечто само собой разумеющееся.

Сам Лённрот в своих дневниковых записях и письмах как только не называет карел: и "здешними финнами", и "православным финским населением, живущим в этих краях", и "архангельскими крестьянами" и просто "русскими крестьянами". Есть даже такой оборот, весьма показательный: "У здешних финнов, как и у всего русского народа..." [6]. То есть, Лённрот, внимательный и объективный исследователь, видит в карелах, выражаясь современно, этнос, хотя близкий к финнам по языку, но принадлежащий к другой этнической системе.

Я горячо приветствую Ваше комфортное самоощущение в "в рамках этноса Karjalaiset" [3], но "Калевала" повествует о древних временах, то есть о тех временах, когда ещё не было ни карел, ни финнов, а существовала некая "финская" ("древне-финская") этническая общность (которую А.И. Мишин обозначает "народом «Суоми»").

Как известно, этнос - не "состояние", а процесс: "от рождения через зрелость и старость до смерти" [7]. Вот и древняя "финская" этническая общность некогда прекратила своё существование, но родились новые этносы. Каждое из "дочерних" племён переняло эпос "родителя", развивало и сохраняло его, насколько это позволяли исторические обстоятельства. В итоге, как известно, эпос "сохранился лишь в некоторых очагах, на нескольких местах, составляющих как бы естественные заповедники. <...> Финляндия утратила эпос (чему немало "поспособствовали" просвещённые шведы - А.А.), но следы его совершенно ясны и бесспорны, в Карелии же он сохранился" [8].

Отсюда следует, во-первых, что и финны и карелы как минимум имеют одинаковые права на "Калевалу" и, во-вторых, это равноправие сохраняется вне зависимости от того, много или мало "самодеятельности" Лённрота в "Калевале". Важно то, что "Калевала" "сделана" из народного материала. И это никто не оспаривает - ни сторонники "фольклорности"    эпоса,     ни    те,    кто    считает    "Калевалу"    авторской    поэмой.

Категорически не могу согласиться с Вашим мнением о Элиасе Лённроте как о менеджере, хоть литературном, хоть политическом (надеюсь, Вы слово "менеджер" использовали в его прямом значении - "управляющий", а не в переносном, столь характерном для современной России).

Представьте себе, что Вы живёте в культурно-отсталой стране, близкой к ассимиляционной катастрофе после шести веков шведского владычества. В стране, в которой высшие чиновники "потерпевшую поражение в войне Швецию с удовольствием поменяли на великую и могучую Россию" [10] (одним из таковых, кстати, был прадед маршала Маннергейма) и насмехаются над самой мыслью о языковом равноправии, считая финский языком необразованных простолюдинов, а местная "интеллигенция" из всех видов досуга предпочитает карты и грог...

Представьте себе, что Вы собрали значительное количество песен (рун) и сделали из них некую сводку. У Вас есть два варианта.

Первый. Вы можете опубликовать свой сводный текст вместе с многочисленными версиями, из которых он был создан, со всеми диалектными особенностями исполнителей. Это будет и научно, и демократично по отношению к диалектам, ибо литературного языка не существует (как, впрочем, и самого слова "литература").

Второй. Вы можете опубликовать только свою сводку. Это будет не очень научно, но зато получится издание для широкого читателя. Это будет не очень демократично, но зато появится шанс вывести свой родной язык из разряда языка для деревенщины.

Понятно, что выбор первого варианта - выбор академического учёного, который либо не осознаёт ситуацию в стране, либо ему эта ситуация "до лампочки". Но Лённрот был человеком умным и бесконечно любившим свой народ. Стало быть, выбор Лённрота - выбор патриота. Причём здесь "менеджер"?

И если Лённрот кем-то и "управлял" - то только самим собой. "По натуре Лённрот не был ни самозабвенным фанатиком, ни фантазёром-утопистом... Лённрот был скорее рационалистом, мыслящим трезво, без громких деклараций, с сознанием реальных возможностей и реальной перспективы. Своё завидное трудолюбие он умел подчинить конкретному делу, всякий раз подчиняя делу и самого себя" [9].

Элиас (Илья Иванович) Лённрот - выдающийся человек, который делом ежедневно на протяжении всей жизни подтверждал своё кредо: "У меня же своя одна-единственная проповедь - о финском языке и литературе, ибо не знаю ничего более важного для земной будущности Финляндии" [11]. "Хвала и честь господину Лённроту!" [12] - написал в своей статье Я.К. Грот, профессор русской словесности Гельсингфорсского университета, современник и коллега Лённрота.

Но, как это часто бывает, благие начинания одних людей могут использоваться другими людьми в совершенно противоположных целях. Так же поступили и с лённротовским наследием, начисто лишённым даже намёка на национальный шовинизм.

"Имел ли моральное право Лённрот, используя материал народного фольклора карелов, создавать собственное "авторское" литературное произведение"? - спрашиваете Вы [3]. Я отвечаю: не только имел, но и должен был так поступить, ибо руководствовался гуманистическими идеалами и не имел намерения нанести хоть малейший ущерб "здешним финнам, как и всему русскому народу".

И Лённрот не несёт ответственности за те "высоты", которых смогло достичь финское национальное самосознание в своём развитии. За то, что его доблестные соплеменники-потомки, начитавшись "Калевалы", в июле 1941-го форсировали Верхнее Куйтто (как раз там, где он в лодке записывал старинные руны от Луккани Хуотари из Понкалахти), обстреливали Теппананниеми, "родовое гнездо" потомков Воассилы Киелевяйнена, и устроили концлагерь на Юркелян Тёрмя - вотчине семейства Малиненов...

Все эти выкладки я привёл только ради того, чтобы в истории было поменьше "тайн и загадок".

А главная проблема, обозначенная Вами, как это не печально, действительно существует, что убедительно иллюстрирует    предложенный    Вами    "домашний   эксперимент"   с   поисковиком   Google  [1].   В   глазах   "мировой

Вывод тоже очень простой, я мог бы его сформулировать самостоятельно, но ведь всё уже давным-давно сказано. И я воспользуюсь текстом из одного знаменитого в стране Суоми письма Й.В. Снельмана, "однокурсника" Лённрота, философа и главного идеолога финского национального движения, написанного в 1840 г., в ситуации, казавшейся ему самому безнадёжной: "Погибнуть вместе с нацией ещё прилично, но умереть с нею смертью немощного раба недостойно человека. И если ты, делая выводы отсюда, попытаешься применить их ко мне, то вот мой совет: я уже выполню свою задачу, если сумею раструбить по свету всё то, что прошептал тебе здесь, в частном письме" [13].

P.S. Удивлён словами А.И. Мишина, утверждающего, что "впервые "Калевала" в России была опубликована так, как этого хотел Лённрот, в 2010 (Элиас Лённрот. Калевала. Перевод с финского Э.С. Киуру и А.И. Мишина. Вита